В слезливый мартовский день 53-го года нас, школьников, собрали в актовом зале. В центре маячил гипсовый бюст почившего вождя. Мы окружили его, как язычники идола. Никто из нас не плакал, все были подавлены атмосферой таинства. Слышались всхлипыванья и сдавленные рыданья учителей. Они подходили к директору школы Анне Николаевне и выражали ей соболезнования. Она их принимала, благодарно кивая головой. Казалось, что после Сталина именно ей вести дальше страну.
А началось все 5 марта, с вопля: «Умер!» Это соседка с нижнего этажа влетела на рассвете в нашу квартиру. Она чуть не с кулаками бросилась на отца, проронившего: «Лет бы на двадцать раньше». И мама сказала ему что-то не доброе, что — не помню, но я был на ее стороне, она призывала, помню, думать о детях.
При всем том, не знаю уж каким образом, но слова отца связались в моем сознании с частым семейным шепотом о его брате, куда-то пропавшем до моего рождения в 37-м (отбывал «пожизненную» ссылку в Норильске), с ночным перетаскиванием к нам на пятый этаж пианино филолога-космополита, жившего на первом (когда он вернулся из лагеря, инструмент, уже днем, проделал обратный путь), с вынужденной безработицей отца — его, талантливого инженера, отказывались брать даже токарем, едва он заполнял анкету, и с множеством подобных вещей, которые незаметно входят в сознание ребенка и ждут своего часа, чтобы оформиться в цельную картину мира.
Теперь мне ясно: отцовские — «лет бы на двадцать раньше» — приблизили этот час. Это теперь, а тогда…
В день похорон генералиссимуса на площади Дзержинского меня с товарищем по двору (говорят, он потом подался в стукачи) едва не растерзали. В миг, когда СССР замер и гроб вождя получал, как думало большинство, постоянную прописку, была такая тишина, что слышался слабый треск репродукторов, установленных на недостроенной гостинице «Харьков». Я и мой товарищ с риском для жизни носились по ее крыше, по балкам и перекрытиям рядом с репродукторами, тщетно стремясь вместить многотысячную толпу в видоискатель трофейной «Агфы». На деле, риск был в ином. Когда мы спустились вниз, народ чуть не разорвал нас. Мы не знали, что когда он безмолвствовал, на всю площадь разносилось: «Какая выдержка?» — «Саша, отсюда лучше снять» и тому подобное.
Позже узнал, что 5 марта 1953 года умер Сергей Прокофьев.
Адольф Яковлевич Шапиро (р. 1939), режиссер