Станислав Львовский. Долгий разговор

Спор о том, как следует мыслить сталинский террор и особенно наше нынешнее отношение к нему, мы с Сергеем Кузнецовым, моим добрым и давним знакомым, ведем с перерывами уже, наверное, лет десять. До сих пор он по большей части происходил как-то урывками, в комментариях — сначала в

Максим Трудолюбов. В обход идут люди и тем живы

Когда я, школьником, осознал, что происходило с Россией в сталинские годы, то сразу замечтал о том, чтобы перенестись в то время и остановить безумца. Начать движение сопротивления, достучаться до людей и все им объяснить, чтобы никогда не было этого трагического позора с давкой на похоронах тирана.

Андрей Бабицкий. Долгий Пурим

Он умер как жил, даже в могилу с собой утащив ни в чем не повинных людей и оставив после себя еще одну отвратительную ложь. Но главное, что он по себе оставил, это ощущение полной беспомощности сотен миллионов людей. Даже не столько страх, сколько растерянность и полную

Андрей Лошак. Коллективный фэйспалм

В день 60-летия смерти Сталина приходится с грустью констатировать: Сталин жив. Он оказался живее всех живых, не говоря уже о мертвых. Помните телеконкурс «Имя России»? Пока шла честная борьба, тиран побеждал с огромным отрывом — за него проголосовало более трети россиян. Только «чуровские технологии» — а

Алексей Цветков. Запах крови

Как выглядит конец света в одном отдельно взятом государстве? Наглядно себе это представить может не вдумчивый читатель Откровения Иоанна, а только тот, кому уже выпало присутствовать на генеральной репетиции. Мне в ту пору было шесть лет, и хотя у меня есть и более ранние воспоминания, это

Сергей Кузнецов. Почему нам не нужен спор о Сталине?

Раздавите гадину! Вольтер Когда мне было десять лет, моя бабушка впервые рассказала мне о Сталине. Рассказала про 37-й год, дело врачей, похороны и ХХ съезд. Когда мне было двенадцать, я прочел «Реквием» Ахматовой — не в машинописи, а переписанный моей мамой от руки. В четырнадцать Галич

Алексей Левинсон. Всматривайтесь в лица, оглядывайтесь вокруг

Для чего смотреть на эти старые фото, вглядываться в эти чужие лица людей, которых наверняка уже нет на свете? Для чего вспоминать эти приступы народной скорби, они же приступы массового безумия? Ответов, наверное, немало. Мне главным кажется такой: к эпохе сталинизма, к ее рутине и к

Дмитрий Бутрин. Высшая мера оправдания

2 ноября 1954 года, когда все уже давно закончилось, в президиум ЦК КПСС на имена Хрущева и Маленкова поступила докладная записка генерального прокурора Руденко. Руденко предлагал выпустить генерал-майора Кузьмичева из-под стражи, куда тот попал 3 июля 1954 года, поскольку в ходе допросов свидетелей и обвиняемых данных о