Я, Шкляр Борис Хаимович, в марте 1953 года был студентом 4-го курса Московского электротехнического института связи. Первые несколько дней марта 1953 года нас постоянно сопровождала информация о состоянии здоровья Иосифа Виссарионовича Сталина. Практически все окружающие сотрудники института и студенты стремились выразить свою обеспокоенность по поводу здоровья

Март 1953 года. Мне этот месяц запомнился на всю жизнь. В начале месяца по радио сообщили о болезни Сталина. В техникуме, где я училась в это время на втором курсе, каждый день нас собирали в актовом зале и зачитывали бюллетень о состоянии здоровья Сталина. Дома мой

Когда мне было четыре года, арестовали моих маму и папу. Мой папа был в ссылке три года, в 40-м году вернулся, потом ушел на фронт, а мы с бабушкой были в эвакуации. Папа, слава Богу, вернулся с фронта живым, его тяжело ранило под Москвой, а мама

После мне приходилось встречать людей, которые облегченно вздохнули в день смерти Сталина, людей, которые представляли, что они живут в империи зла. В моей юности такие люди не встречались, а если встречались, они со мной не собирались откровенничать. Я даже не представляю, кого из знакомых, бывавших в

Мой отец был моряком, работал в торговом флоте. Мать работала на таможне. Мы жили во Владивостоке и некоторые из наших родственников были «проблемными», то есть приходилось скрывать происхождение. Мой дед по матери был царским офицером. Он с семьей жил в поместье на Дальнем Востоке, когда началась

Отец мой был инженер. Он был арестован в 1937 году, в конце ноября, и в начале декабря, по одним сведениям, 5-го, по другим сведениям — 9, его расстреляли. Вот так. Умный человек, мыслящий человек был не нужен. А кроме всего прочего, фамилия «Храповицкий», на «-цкий», польская,